Музей фонда Louis Vuitton в Париже

Работать с такой постановкой вопроса, когда на дворе всего лишь 2001 год (именно тогда Фрэнк Гери впервые встретился с создателем фонда Бернаром Арно), — миссия, достойная Притцкеровского лауреата. К чести заказчика стоит сказать, что в средствах он архитектора не ограничивал. А долгосрочность перспектив — не столько результат амбиций, сколько следствие запланированной передачи музея в дар городу, но не сейчас, а в 2062 году. «Мы хотели подарить Парижу необычное место, посвященное искусству и культуре, что-то оригинальное и одновременно душевное. Мы доверили проект Фрэнку Гери и не ошиблись. Это здание станет легендой XXI века», — говорил на открытии музея Арно.

Так что история эта долгая — особенно с учетом того, что началась она совершенно точно в прошлом тысячелетии. Быть может, тогда, когда компания Louis Vuitton начала сотрудничать с современными художниками Солом ЛеВиттом и Оливье Дебре. А может, когда в начале 90-х Бернар Арно побывал в Бильбао и восхитился музейной архитектурой Гери. На самом деле директор группы LVMH всегда любил современное искусство и за многие годы насобирал отличную коллекцию.

Прибавьте к этому плоды сотрудничества в разные года Louis Vuitton с такими признанными талантами, как Боб Уилсон, Олафур Элиассон, Уго Рондиньон, Стивен Спрауз, Такаши Мураками, Ричард Принс, Яёи Кусама — идея создания фонда для всех этих сокровищ лежала на поверхности. Однако помимо принципиального согласия Гери нужна была еще достойная площадка. В Париже (а другой город Бернар Арно не рассматривал в принципе) таковая нашлась в западной части города, в 16 округе, между Булонским лесом и садом Акклиматасьон — ландшафтным парком XIX века. По слухам, под сенью буков и столетних дубов, наряду со многими поколениями парижан, некогда играл сам Марсель Пруст. И Фрэнка Гери это невероятно вдохновило — как и тот факт, что сад был разбит по образу и подобию пейзажного Гайд-парка в Лондоне.

Так что, когда после нескольких лет ожидания LVMH наконец сумела выкупить участок достаточной площади с двухэтажным боулинг-клубом — ровно на его месте когда-то располагались прославившие Акклиматасьон пальмовая оранжерея и аквариум, — идея строительства Хрустального дворца XXI века показалась самым логичным решением. Действительно: недаром же ландшафтный парк с самого начала привлекал посетителей уникальной коллекцией экзотических растений и животных! Теперь здесь появилось еще одно «создание», и слово «экзотическое» описывает его облик лишь в малой степени.

Впечатляющих размеров футуристический корабль «обернут» в оболочку из 12 стеклянных «парусов». Все они развернутыми под разными углами — будто в них играют ветра со всего мира. Отчасти это правда — президент концерна надеется, что коллекция фонда и новые экспозиции, к формировании которых он планирует привлекать звезд международного масштаба, сделают Париж ключевым игроком в мировом пространстве современного искусства. Впрочем, в музее будут выставлять и работы художников прошлого столетия: Бернар убежден, что именно взгляд в прошлое делает нас более открытыми самым неожиданным новым идеям.

Фрэнк Гери с этим полностью согласен: с самого первого своего визита на предполагаемый участок строительства он решил, что спроектирует здание, которое бы коммуницировало с природой и историческим окружением — деревянными, стеклянными и стальными элементами садовой архитектура XIX века. Ландшафтный проект участка возрождает оригинальную атмосферу места: обновлены дорожки, отреставрированы архитектурные элементы, высажено много новых растений и деревьев.

Что касается самого здания, то единственное ограничение — максимум два этажа и периметр новой постройки в границах снесенного боулинг-центра — Гери воспринял как повод для экспериментов с формой. «Тело», или «остов» воображаемого корабля — в самом деле двухэтажное, с 9-метровым атриумом, и белоснежное — его часто сравнивают с айсбергом. Но 12 «парусов» своими изгибами образуют оболочку, высота которой в максимальной точке достигает 50 метров — и при этом вся конструкция не теряет своей легкости. Будто «корабль» и правда плывет: для усиления метафоры его поместили в водоем — специально созданный бассейн. За счет игры света и отражений в воде и стекле «парусник» легко вписывается в окружающий ландшафт — и в то же время оживляет его и освежает. «Мир постоянно меняется, — говорит Гери. — Нам хотелось создать здание, которое бы изменялось в зависимости от времени суток и особенностей освещения, чтобы передать ощущение беспрестанных метаморфоз и эфемерности всего, что нас окружает».

За кажущейся легкостью и эфемерностью, разумеется, скрывается сложнейший технологический процесс. Сначала были макеты из пластика и дерева. Потом макет, наконец, перевели в электронный вид. После этого началась совместная работа над моделью со всеми участниками процесса — и они вынуждены были освоить «космическую» программу, разработанную Gehry Technologies: Digital Project основана на приложении, созданном производителем самолетов. Программа позволяет создавать сложнейшие формы в тесном сотрудничестве с остальными членами команды, при этом над одной и той же моделью могут работать все одновременно.

Тщательнейшим образом отбирались поставщики и производители. Ключевая инновация — способ производства стекла. 13500 кв. м общей поверхности стеклянных парусов состоят из 3600 панелей. Мало того, что их изгибы просчитывались с точностью до миллиметра, так еще и для обжига пришлось разрабатывать специальную печь — такую, чтобы стекло в ней получалось с нужным радиусом кривизны, но при этом достаточно тонким.

«Остов» корабля — айсберг — покрыт 19000 белоснежных панелей ультратехнологичного волокнистого бетона, известного как Ductal. Каждая плита произведена с помощью индивидуальной литьевой формы, в соответствии с ее местом в общей конструкции здания.

Наконец, еще одной темой исследования, предпринятого для реализации проекта, стал дизайн соединений всех элементов и метод производства ламинированных деревянных опор, которые поддерживают стеклянные «паруса». Не правда ли, и впрямь напоминает масштаб и размах Хрустального дворца? Характерно, что почти все партнеры проекта были удостоены за участние в нем различными наградами. Американский институт архитекторов присудил Gehry Technologies Первую премию Prix d’Excellence BIM (Business Information Model). Министерство экологии, устойчивого развития, транспорта и жилищного строительства Франции и Министерство промышленного восстановления вручили Национальный Гран-при в области инженерии (Grand Prix National de l’Ingénierie) компаниям Setec Bâtiment, Quadrature Ingénierie, RFR, T/E/S/S. А компания Bonna Sabla получила премию Федерации производителей бетона Trophée FIB (Fédération des Industries du Béton) за вакуум-формование Ductal.

После проведения обследований фауны, флоры, грунтовых вод, уровня загрязнения воздуха и доступности, стало возможным учесть необходимые параметры на всех этапах проекта: проектирование, строительство и эксплуатация здания.

Главной целью во время строительства было уменьшить количество мусора и энергозатрат. Сейчас, в процессе эксплуатации, дождевая вода собирается и используется везде, где не нужна питьевая: для очистки фасадов и стеклянных крыш, для полива сада и прилегающих террас. Расходы питьевой воды, таким образом, ограничены до необходимого минимума. Для обогрева и охлаждения применяется геотермальная энергия природных и возобновляемых ресурсов, доступных на участке.

Под зданием проходит два потока грунтовых рек. Первая, известная как известняковая, расположена на глубине 25 метров, а вторая — меловая река — между 60 и 80-ю метрами под землей. Вода протекает через них с температурой примерно 13°C. Сама она не используется, а направляется по замкнутому циклу и потом, через теплообмен, нагревает или охлаждает второй цикл. И вот теплоноситель из этого цикла попадает в систему охлаждения и водных теплых полов. А после передачи тепла вода снова возвращается в реку.

Примененные в проекте методы работы привели к тому, что здание фонда и музея Louis Vuitton взяли за основу для разработки нового Стандарта высокого качества окружающей среды (HQE®) для строений культурного назначения.

Парижане не особенно жалуют современную архитектуру. Каждый проект вызывает массу возмущений, споров в прессе, забастовок, судебных разбирательств. Это уже потом, спустя десятилетия, они не могут представить свой город без Эйфелевой башни или Центра Помпиду. А начинается все со скандала — как с проектом Гери.

Впрочем, вопросы к новому музею есть не только у парижан, переживающих и за лес, и за парк, и за разрушенный скайлайн единообразных крыш. Даже в профессиональном сообществе нередко мнение, что 85-летний архитектор «пытается прыгнуть выше головы» и довести заданный им «стандарт Бильбао», когда музейное здание само становится экспонатом, почти что до абсурда.

Однако были ли они в фонде Louis Vuitton вживую? Потому что каждому посетителю, попавшему внутрь, становится очевидно: все эти нагромождения «парусов» — не просто вычурная «прихоть», а функциональное и изящное решение, позволившее организовать в ограниченном — напомним — всего двумя этажами пространстве 11 галерей! Часть из них оказываются слегка утопленными в землю, часть скрываются в складках «парусов». В этих складках вообще много интересного — например, открытые террасы, на которые можно выйти и полюбоваться видами считай, что на все знаковые пейзажи Парижа: уже упомянутую Эйфелеву башню, новый прогрессивный район Дефанс, само собой — Булонский лес... И то, под каким углом открываются эти виды, не оставляет сомнений: архитектор просчитал их с поразительной точностью. Стоял вот на этом месте, выбирал ракурс, делал наброски. Возможно, думал о Прусте или Хрустальном дворце. И в том, что мы теперь можем посмотреть на мир его глазами — не в этом ли и состоит гений архитектора?